Вот это кладбище. Тихая безлюдная обитель.
Мы с тётей Лидой долго вспоминали, как называлась эта деревня. Когда-то она была многолюдной, церковь, погост, где хоронили (и сейчас хоронят) со всей обширной округи. Наконец, она вспомнила. Кроп*откино. Маленькую, бабушка Дарья носила её в церковь. Она даже помнит, на какое окошко сажала её бабушка во время службы. Тётя Лида сюда ходила в начальную школу из Миг лина.
Сейчас здесь ничего нет. Руины церкви и кладбище.
Мы были приятно поражены, в каком отличном состоянии содержатся могилы наших предков.
Тётя Лида наняла людей, которые спилили лес вокруг. Обнесла все могилы оградой. Травы почти нет.
Она говорит, что вместе с Валеркой (о нём потом) постоянно вокруг могил прыскают средством от сорняков.
Вот и главный человек, на могиле которого уже в сознательном состоянии я хотела бы побывать. Мой прадед Степан. Я была на этой могиле ещё девочкой, когда ничего не понимала. Я потом напишу об этом посещении.
И вот сейчас…
Мы вчера с тётей Лидой много говорили о нём. О том, какой необыкновенной силы был этот человек. Он гнул подковы, поднимал неимоверные тяжести. Таким же был мой прадед со стороны бабушки – Михаил. Куда что девалось? Почему измельчал народ? Мой дедушка и его брат (сыновья Степана) уже не были такими силачами. Ничего не знаю о единственном сыне моего прадеда Михаила. Девки-дочери у него были интереснейшие личности – но не силачки.
Степан воевал на фронтах Финской войны. Оттуда вернулся без глаза. Поэтому не был призван во время ВО войны. Мужиков в округе не было, самым сильным, видным и ответственным был мой прадед Степан. Его тогда и поставили председателем колхоза. До того, как написать, как глупо он погиб, расскажу воспоминания моей бабушки Тони.
Было у Степана два сына – старший Фёдор и младший – Пётр. Жили они в маленьком доме, вполовину меньшем того, в котором живу сейчас я одна (как правило). И жили там Степан с его женой Дарьей, сыновья Фёдор и Пётр, затем Фёдор женился, привёл жену Шуру, у них родилась дочь Лида, потом дедушка женился, привёл мою бабушку Тоню, и у них родилась дочь Валя (моя мама). Как они жили в таких условиях, я не представляю.
Со свекровью бабушка Тоня не поладила. Не может быть двух королев в одном доме. Это, конечно, мои предположения. Когда-нибудь я их разовью. Тоня и Пётр ушли жить отдельно. Но у бабушки сохранились очень хорошие воспоминания о своём свёкре.
Вот она рассказывала, как мало в дореволюционной и послереволюционной России ценился труд баб. Как зверски русские мужики обращались с женщинами. Какую-то её родственницу (не помню, кем она доводилась бабушке) беременную на последних месяцах пьяный муж ударил оглоблей, и она тут же начала рожать и умерла, и вместе с ней умер ещё не родившийся ребёнок.
Если баба моет пол, а мужику что-то надо в избе, то он, не задумываясь, в грязных сапогах прошлёпает по свежевымытому полу.
Не таков был мой прадед Степан. Бабушка рассказывала: «Вот я мою пол, а папаша (так она его называла) идёт, и ему надо в избу. Так он подождет, скажет, чтобы не спешила и спокойно домывала. А когда женщина всё вымоет и расстелет у входа тряпку, он тщательно вытрет ноги об эту тряпку, и только потом войдёт».
Спокойный был, рассудительный, мудрый. Ни во что не лез. Когда конфликт прабабушки Дарьи и бабушки Тони достиг апогея, дедушка Пётр спросил отца: «Так мне с вами делиться или с женой разводиться?». Степан ответил: «А как хочешь». Дедушка Пётр выбрал первое.
Как погиб мой прадед Степан? Глупо, я считаю.
Был у них в колхозе племенной бык производитель для обслуживания коров. Бешеное животное, находящееся постоянно на привязи. И вот бык сорвался. А дедушка Степан его подкармливал, вроде бы дружил с ним.
Как обуздать взбесившееся животное? У него через ноздри было вставлено кольцо. И дедушка решил подобраться к быку и схватить его за кольцо. После этого животное становилось покорным.
Его отговаривали. Бог с ним, с быком, своя жизнь дороже.
Но дедушка всё же решился. Попытка оказалась неудачной. Бык поднял его на рога. После этого дедушка умер. И было это в разгар войны.
Что ещё сказать о нём? Только рассказ моей мамы. Дедушка Степан был отличный пивовар. У него всегда изготовлялось пиво (как говорят, очень вкусное) по его собственному рецепту. А выбраживаться он ставил пиво на печку. И вот мама маленькая ползала по печке и спрашивала дедушку Степана: «Дедя, пиво-то химит?». А он отвечал: «Химит, Валенька, химит». Шумит, то есть.
Потом мама стала девушкой, выучилась на учительницу. Она была распределена в Приморский край, где отработала три года. Когда вернулась в родные края, постоянного места учительницы для неё сразу не нашлось. Работала на подменах, где придётся. Частично деятельность её была связана с Кропот кинской школой. Мама рассказывала, что в конце весны – начале лета проводила экскурсию для детей. Они гуляли недалеко от кладбища, и мама увидела, как бабушка Дарья идет на это кладбище. Когда экскурсия закончилась, мама решила найти бабушку на кладбище.
Вот идёт она между могил, туча заходит, вот-вот гроза, а над кладбищем разносится тоскливый вой. Маме стало жутко, но решила бабушку не бросать. Подходит к могиле дедушки и видит, что это бабушка Дарья лежит на могиле мужа и тоскливо воет. А ведь после его смерти прошло более десяти лет! Вот таким он был, что тоска по нём даже через много лет остро терзала жену.
